Кафка на пляже - Страница 26

Минут через десять появилась Сакура. Был уже почти час ночи. Серая водолазка, линялые джинсы. Волосы на затылке собраны в пучок, на голове синяя кепка с лейблом «New Balance» . Я взглянул на девушку, и зубы наконец перестали выбивать мелкую дрожь. Сакура подошла, посмотрела на меня так, будто заглядывала в пасть собаке и, ничего не говоря, как-то хмыкнула – со вздохом. Потом два раза несильно хлопнула меня по заду: «Пошли».

От «Лоусона» до ее дома надо было пройти два квартала. Жила она в маленьком двухэтажном бараке. Поднявшись по лестнице, Сакура достала из кармана ключ и отперла зеленую филенчатую дверь. За ней оказались две комнатки, маленькая кухня и ванная. Тонкие стены, вызывающе скрипят полы. Свет проникал в эту квартирку только на исходе дня, когда невыносимо жарило заходящее солнце. Кто-то из соседей спускал воду в туалете, где-то хрустнула полка. Зато, по крайней мере, было видно, что здесь кто-то живет. Гора тарелок в раковине, пустая пластиковая бутылочка, раскрытый журнал, отцветший тюльпан в горшке, на дверце холодильника – приклеенный скотчем список того, что нужно купить, чулки на спинке стула, развернутая на столе газета с телепрограммой, пепельница и длинная тонкая пачка «Вирджиния слимз», несколько окурков. Как ни странно, картина подействовала на меня успокаивающе.

– Это подружкина квартира, – объяснила Сакура. – Когда-то мы с ней в Токио в одном косметическом салоне работали. Но так получилось, что в прошлом году она вернулась к себе, в Такамацу. Теперь вот попутешествовать захотела – собралась на месяц в Индию, а меня попросила пожить у нее, присмотреть за квартирой. Я еще и на работе ее замещаю. В салоне. Здорово на время из Токио уехать. Для смены настроения. Подружка у меня такая… «нью-эйджевая». Сомневаюсь, что она через месяц вернется. Все-таки Индия…

Сакура усадила меня за обеденный стол и вынула из холодильника банку пепси-колы. Стакана не дала. Вообще-то я колу не пью. В ней чересчур много сахара, на зубы плохо влияет. Но в горле у меня так пересохло, что я залпом выпил всю банку.

– Может, ты есть хочешь? Правда, у меня, кроме лапши, больше ничего. Если хочешь…

Я сказал, что не голоден.

– Ну и видок у тебя, однако. Знаешь?

Я кивнул.

– Что случилось-то?

– Сам не знаю.

– Что случилось, ты не знаешь. Где находишься – не знаешь. Объяснять – долгая история. – Она говорила так, словно хотела удостовериться в фактах. – Но зато ты серьезно влип. Так?

– Еще как, – подтвердил я и подумал: как бы ей получше объяснить, что я действительно по-крупному влип?

Какое-то время мы молчали. Сакура, нахмурив брови, не сводила с меня глаз.

– Значит, в Такамацу у тебя никаких родственников? И на самом деле ты просто из дома сбежал. Так?

Я снова кивнул.

– Когда мне было примерно сколько тебе, я тоже как-то удрала из дома. Так что я тебя понимаю. Потому и дала номер мобильника, когда мы разбежались. Подумала: вдруг пригодится.

– Спасибо, – сказал я.

– Я тогда жила в Исикаве. Это в префектуре Тиба. С предками ругалась все время, школа доставала. Ну и взяла без спроса деньги и укатила далеко-далеко. В шестнадцать лет. Аж до Абасири добралась. Заявилась там на одну ферму посимпатичнее и попросила взять меня на работу. Все буду делать, говорю, работать буду как зверь. И платить не надо мне. Крыша над головой и еда – больше ничего не нужно. Меня так душевно приняли, чаем стали поить, а потом хозяйка говорит: посиди-ка немного. Пока я, как дурочка, сидела, приехали полицейские на патрульной машине и отправили меня домой. Видать, им не впервой. Вот тогда я и призадумалась: нужна ведь какая-то работа, а то ни с чем останешься. Поэтому я бросила школу, поступила в колледж, выучилась на парикмахера. – Она растянула губы в улыбке. – Правильно я сделала?

Я согласился.

– Ну, может, расскажешь обо всем с самого начала? – С этими словами Сакура достала из пачки «Вирджиния слимз» сигарету, чиркнула спичкой и закурила. – Все равно сегодня толком поспать не удастся, так что давай, вещай.

Я выложил ей все с самого начала. С того, как уехал из дома. Но о Пророчестве, конечно, промолчал. Ведь о таком не каждому расскажешь.

Глава 10

– Ну как? Вы позволите Накате называть вас Кавамурой? – повторил свой вопрос Наката, обращаясь к полосатому палевому коту. Он произносил слова четко, стараясь, чтобы речь звучала как можно разборчивее.

Кот сказал, что вроде бы видел поблизости Кунжутку – ту самую кошку, пеструю, годовалую. Но у него, во всяком случае с точки зрения Накаты, была странная манера говорить. Да и толком кот, похоже, так и не понял, чего от него добиваются. Разговор явно не клеился, получался какой-то бессмысленный.

– Ну это ничего. Голова большая.

– Извините. Наката не совсем понимает, что вы имеете в виду. Простите, пожалуйста, но у Накаты с головой не все в порядке.

– Только скумбрия.

– Может, вы скумбрию покушать хотите?

– Нет. Где взять?

Наката никогда не думал, что сможет без труда объясняться с котами. Что ни говори, а это не шутка – найти общий язык коту и человеку. Начать с того, что кое-какие проблемы были у самого Накаты, когда он говорил – хоть с человеком, хоть с котом. На прошлой неделе с Оцукой прошло гладко, но это скорее исключение, а большей частью даже на обмен самыми простыми фразами уходила уйма времени. Бывало и совсем тяжко: вроде того, когда стоят двое на разных берегах реки, ветер жутко воет, а они друг до друга докричаться пытаются. С этим котом как раз такой случай вышел.

Коты попадаются самые разные, но непонятно, почему именно с палевыми полосатиками чаще всего никак не получается настроиться на одну волну. С чернышами обычно все нормально. Легче всего с сиамцами, но, к сожалению, на улице их нечасто встретишь. Сиамцев в основном хозяева берегут, держат дома. Так что среди бродячих котов почему-то больше всего палевых в полоску.